Роспись по телу - Страница 115

115

– Нет. Там поддельные печати и поддельная подпись.

– Ты подкупила графологов?

– Да нет же, говорю. Настоящих документов, чтобы предъявить прокурору, у Бахраха не было, поэтому он сам, по памяти или черновикам, восстановил их. А вот его договоры тех времен мне удалось найти. Вот только где, я пока не скажу.

– И что же?

– А то, Александр Владимирович, что ваше дело пересмотрено, и с вас снято обвинение. Вы – свободны. Если не верите, я принесу вам сейчас сотовый телефон, и вы позвоните сами прокурору и спросите его об этом.

– Но этого не может быть! Так быстро дела не делаются.

– Делаются. И вы прекрасно знаете это. Бахрах – мертв, он уже не сможет вам ничего сделать. А свои пять миллионов долларов плюс десять процентов вы сможете получить через неделю в Цюрихе. Я сообщу вам, когда будут оформлены все документы.

– Ты нашла их… Ты вычислила этот банк? Раскопала сундук? Разрыла кувшин с золотыми червонцами?

– Он хранил свои деньги в одной офшорной зоне, и мне удалось с помощью Дмитрия, который имел право пользоваться вкладами, перевести их в европейские и американские банки. Теперь я – богатый человек. И единственно, что мне надо было от вас услышать, это сумму, которую вам задолжал Бахрах. Я – честный человек. Во всяком случае, я стараюсь такой быть. Вернув вам долг, я буду спокойно тратить деньги и продолжать жить дальше. Я рассчитывала, что вы поможете мне правильно распределить их, но…

– Неужели все это реально?! Я не знаю, верить тебе или нет. Получается, что ты нашла деньги и с их помощью освободила меня. Зачем? Чтобы спокойно спать?

– Я думала, что вы рано или поздно все равно сбежите из тюрьмы и снова начнете трепать нервы Гел…

– Гел. Да она у меня из головы не идет. «Трепать нервы»… – он передразнил ее. – Только ради нее можно было попытаться сбежать еще раз. Но у меня нет денег. Нисколько. Я все потратил на последний побег. И у меня не осталось никого, кто бы помог мне сбежать или раздобыть денег.

– У вас есть я.

– Но зачем я тебе, Земцова? Что еще ты хочешь мне сказать?

– Просто я подумала…

– Ты случайно не влюбилась?

Она вдруг рассмеялась.

– Нет, слава богу. И дело не в чувствах. Теперь, когда у меня появились деньги, мне понадобится человек, который мог бы работать с ними. Вроде управляющего, понимаете? Вот почему я сделала все, чтобы помочь вам. Мне бы хотелось, чтобы вы, получив свободу и деньги, пришли в себя и помогли мне правильно распорядиться деньгами. Иначе я все потрачу и снова стану зависима от кого-нибудь. А я не хочу. Я устала… – вот она и проявила свою слабость, дала волю слезам.

– Ну-ну, – Нодень обнял ее. – Малышка Земцова. Ты прости меня… Ведь я тогда сгоряча чуть не прирезал тебя. Я был как зверь, вырвавшийся из душной и тесной клетки, мне на каждом шагу мерещились предатели. В меня словно кто-то вселился.

– Ладно, все в прошлом. Так будете звонить в прокуратуру?

– Нет.

– Тогда подождите еще немного, у меня для вас сюрприз. Правда, я могла ошибиться в росте…

И она, не чувствуя под собой ног, побежала за пакетом с одеждой для Ноденя. Брюки, рубашка, легкая спортивная куртка и кроссовки. А еще – белье и носки.

– Господи! – Александр Нодень сгреб Земцову в охапку и крепко прижал к себе. – Спасибо, Юля. Спасибо. Никогда не забуду, никогда…

48. Танец лангусты

Ту ночь она спала спокойно и ни разу не просыпалась. Все было позади: утомительное путешествие в Науру, долгий разговор с Дмитрием – она рассказала ему всю правду, – который после этого доверил ей полностью распорядиться и распределить деньги отца. Сумма всех вкладов, которые им удалось определить с помощью документов из той, первой папки, обнаруженной у него в квартире, оказалась так велика, что только для того, чтобы поручить банку в Науру перевести их в европейские и американские банки, потребовалось время. Пять миллионов Ноденя были лишь небольшой частью огромного и все растущего капитала Бахраха. Обмануть сына и наследника, как предполагала в самом начале своего плана Земцова, означало бы совершить нравственное преступление и стать такой же, как и покойный Бахрах. И хотя Дмитрий считался человеком странноватым, неадекватно реагирующим на происходящее, в случае с вкладами он поступил как порядочный человек, поручив Юле поделить деньги между Гел, Рейс, Белоконь, Ноденем, Валерой, Стеллой, самим Дмитрием и Земцовой с Шубиным по своему усмотрению. Не забыли они перевести небольшие суммы и родственникам Марины Смирновой, и Олегу Хмаре – на мраморные надгробия или памятники погибшим девушкам.

Известие о том, что его друг и брат – Валера Нодень, он же Франк, жив и живет в Москве, привело Дмитрия в такой восторг, что он целую ночь пил вино в гостинице на острове и горланил испанские песни. Он был по-настоящему счастлив. А под утро догадался позвонить в Москву и проговорить с ним около часа.

К тому времени Гел, Женя Рейс и Ольга Белоконь уже вернулись к себе домой. А в середине сентября, когда Юля вернулась из Науру вместе с Дмитрием, которому она обещала помочь оформить визу в Испанию, чтобы он поехал туда и пожил там с месяц, пока она не приедет к нему и не поможет с покупкой дома, они собрались в квартире Гел отпраздновать свое полное освобождение. Никто не знал, что Юля приехала с хорошими новостями, касающимися непосредственно благополучия Гел, Жени Рейс и Оли Белоконь. Она привезла им банковские документы, свидетельствующие о том, что они являются вкладчиками крупнейших швейцарских, немецких и московских банков. Суммы у всех были разные, и Юля передавала документы каждой девушке в отдельности, объясняя, из каких расчетов она исходила, определяя долю каждой, и каким образом они смогут реально воспользоваться деньгами. После того как она закончила беседовать с Олей Белоконь, в квартире Гел наступила оглушительная тишина. И первой ее нарушила Женя Рейс:

115