Роспись по телу - Страница 8

Девушка, лежащая на столе, была при жизни довольно привлекательной. Юля смотрела на мертвое лицо Уткиной и представляла себе, как та, в летнем платье, идет под ручку со своим парнем, Олегом, по улице, как прохожие оборачиваются на нее. Да, оборачиваются, особенно мужчины, потому что Катя Уткина была великолепно сложена. Полная грудь, тонкая талия, длинные стройные ноги. Леша сказал, что девушка была здоровой молодой женщиной, что незадолго до смерти имела половой контакт с мужчиной, но что вряд ли была изнасилована.

– Если она была с Олегом, то не дома… Мать Олега говорит, что он проводил ее до подъезда, до лифта, но с ней не поднялся. Думаю, есть смысл проверить, с кем была девушка, с Олегом или с убийцей, а может, и с третьим лицом…

– Хочешь взглянуть на шрам? – Леша Чайкин, от которого немного разило спиртным, взял со стола перчатки и, не дожидаясь ответа, начал натягивать их на руки.

Шубин, по своему обыкновению, молчал, глядя, как Леша медленно переворачивает тело девушки. Они с Юлей едва успели отскочить – черная жидкость хлынула изо рта трупа…

– У нас ночью отключили электричество, – словно оправдываясь, пробормотал Леша, одной рукой придерживая девушку за плечо, чтобы можно было рассмотреть шрам на ягодице, а другой прикрывая ее голову рыжей тряпкой.

Юля, с трудом переносившая ядовитый трупный запах, достала платок и приложила к носу. Сейчас ее взгляд был устремлен на шрам размером со спичечный коробок.

– Действительно, интересный шрам, довольно необычный, объемный, и на нем, если постараться, можно разглядеть буквы «Z» и «А». Как ты думаешь, Леша, эти буквы получились случайно, или же их вырезали специально?

– Думаю, что случайно, потому что они расплывчаты, во-первых, а во-вторых, слишком мало эти символы несут в себе информации… Грубая работа, если действовал хирург, и тонкая – если работал какой-нибудь извращенец. Скорее всего, на этом месте было либо родимое пятно, которое пытался вывести какой-нибудь сельский эскулап, или же такой вот странный шрам остался после несчастного случая.

– Значит, не стоит забивать себе голову этим шрамом? – спросил Шубин.

– Не знаю, – пожал плечами Чайкин, – если только запомнить его, как примету…

– А что можешь сказать о ножевой ране?

– Удар нанесен непрофессионалом, как будто ее пырнули именно в драке, чуть ли не случайно, потому что нож вошел как-то боком и проник в сердце довольно сложным образом… Девушка вела вполне нормальный образ жизни, ничем не злоупотребляла, все внутренние органы здоровы: печень, легкие, желудок, да и сердце было крепкое… Ей бы жить да жить. Не представляю, за что ее можно было так избить, а потом еще и зарезать. Я понял бы, если бы она в тот вечер набралась по уши, а то ведь всего-то немного вина… Самую малость приняла.

– Надо срочно навестить Олега и убедить его рассказать об этой девушке: в каких они были отношениях, как расстались, откуда она, из какой семьи… И почему он не проводил ее до самой квартиры, ведь была ночь… – рассуждала Юля вслух, не отрывая взгляда от девушки, теперь уже наполовину прикрытой забрызганной и успевшей побуреть от крови клеенкой. – Ведь мы о ней совершенно ничего не знаем…

Юля с Шубиным покинули морг, заехали пообедать в кафе «Тройка», откуда каждый разъехался по своим делам: Шубин отправился к Корнилову за ключами от квартиры Уткиной, где было совершено убийство, Юля же вернулась в агентство, где занялась составлением плана расследования. Шубин должен был договориться с Корниловым о том, чтобы организовать Олегу Хмаре встречу с Земцовой. Кроме того, Юля обзвонила всех своих знакомых из системы УВД, которые могли бы помочь ей навести справки об Уткиной. К вечеру она уже знала, что Екатерина Андреевна Уткина была сиротой, но родом из села Константиновка Саратовской области, что несколько лет прожила в Саратове в доме-интернате номер два, откуда ее пять лет тому назад забрала тетка. Два года тому назад тетка умерла, оставив единственной племяннице однокомнатную квартиру. Уткина выучилась на швею, но по специальности так нигде и не успела поработать, устроилась продавцом в коммерческий ларек, откуда ее уволили за недостачу. Выяснив, где именно работала Уткина, Юля поехала на Большую Казачью, разыскала ларек, перестроенный в крохотный аккуратный магазинчик, где встретилась с девушкой-напарницей, работавшей прежде с Катей.

– Катя умерла? – Девушка по имени Света сделала большие глаза и покачала головой. – Ничего себе… Она же совсем молодая, никогда и ничем не болела…

Разговор происходил в маленьком подсобном помещении, заставленном картонными коробками с сигаретами, вином, пивом и минеральной водой. Пахло табаком, копченой курицей, остатки которой плавились на солнце в пластиковой тарелке, свежим огурцом…

– Света, Катю убили, вчера… Я – следователь, – она не стала уточнять, что частный детектив, посчитав, что эта информация будет лишней и что для такой девушки, как Света, нет большой разницы, с кем поговорить о погибшей подружке, – и веду расследование по этому делу. Мне хотелось бы узнать побольше о Кате.

– Катя? Господи, прямо не верится, что ее нет… Она была… даже и не знаю, как сказать. Словом, невезучая, что ли… Мы проработали с ней около полугода, а потом ее уволили за недостачу, хотя на самом деле никакой недостачи не было, просто ее подставили…

– Кто и за что? Как это случилось?

– Она в тот месяц работала не со мной, а с другой девчонкой, которая прикупала на оптовке сигареты, а выручку клала себе в карман. Понятное дело, что все это скрывалось от шефа…