Роспись по телу - Страница 62

– Да, я встречалась с Дмитрием, пока не поняла, что он… так скажем, не совсем здоров. И я действительно помогла ему с похоронами отца. Но я ни о каком письме ничего не знаю…

– Отец перед смертью отправил ему письмо. Он не показывал его тебе? Ведь он в силу своего характера не мог его тебе не показать или хотя бы рассказать!

– Подождите… Письмо… Кажется, друг отца принес ему какую-то записку…

– Да не записку, а письмо! – зарычал Фиолетовый. – И этот идиот разорвал его и бросил в мусорное ведро. И та баба, которая наняла тебя, наверняка что-то о нем знала, потому и наняла тебя, чтобы ты проследила за Германом, который, судя по всему, достал письмо из ведра… Стала бы она тратить бабки на то, чтобы проследить за своим любовником аж в Москве, как будто на месте, там, в Саратове, его нельзя было заловить на ком-то другом… Ерунда…

У Юли кружилась голова. И от страха, и от нелепости ситуации, и от безвыходности положения. Кроме того, Фиолетовый явно не шутил, и нож продолжал сверлить своим острием ее живот. Боль была резкая, и от нее темнело в глазах.

– А Герман, к твоему сведению, прилетел сюда не к бабе, точнее, к бабе, но не к любовнице, а к той самой Гел, про которую писал Бахрах…

– Но я ничего не знаю и не понимаю! Кроме того, я чувствую, что сейчас потеряю сознание. Отпустите меня, уберите руку… У меня там кровь. Зачем вам убивать меня? Я ничего не знаю, кроме того, что Герман недавно вышел отсюда с той самой девушкой, которая танцевала на сцене. Я даже имени ее не знаю. Они пошли в соседний дом, думаю, переспать… Вы же можете это проверить!

– Да я и сам видел, куда они зашли… – он тяжело вздохнул. – Похоже, ты действительно мне не лжешь… Тогда скажи, а кто та девушка, с которой ты была? Она москвичка?

– Нет, это моя подруга. Ей понравился один парень, и они, видимо, ушли… Но это ее личное дело.

– Где ты остановилась?

– Пока еще нигде. Мы оставили вещи в камере хранения и приехали сюда.

– И где же будете ночевать?

– У меня в Москве живет один друг, Харыбин… – она не хотела вмешивать в эту грязную историю свою мать.

– Харыбин? Эта сволочь? И ты с ним знакома?

– Он – мой бывший муж, но у меня с ним сохранились приятельские отношения… – лгала она, предпочитая иметь дело с ненавистным ей Харыбиным, нежели переживать за родную маму.

– Ну еще бы, ведь он поддерживает деловые отношения с твоим любовником, Крымовым… Они там… ворочают такими делами… Мошенники. Сволочи.

А он хорошо осведомлен. Знал покойного министра экономики Ломова. Знаком с Крымовым, Харыбиным и даже считает их сволочами. Чем же они ему все так насолили? Кто он? И кем приходится Бахраху?

– Так ты поможешь мне?

– Помогу, если заплатите… Я не работаю бесплатно… – И вдруг она поняла, что у нее появляется редчайшая возможность сблизиться с этим человеком посредством делового контакта. Она окажет ему услугу, согласившись работать на него, а сама тем временем выяснит, что именно он знает о письме Михаила Семеновича и на что рассчитывает, собираясь встретиться с Гел. Встречу же с настоящей Гел следует организовать таким образом, чтобы ей ничего не грозило. Предположим, дать возможность Фиолетовому поговорить с Гел в ее же квартире, в соседних комнатах которой будут сама Земцова и Женя Рейс. Оружие есть, поэтому в случае необходимости можно будет пустить его в ход. Но вряд ли Фиолетовый опасен для Гел. Она отдаст ему письмо, и дело с концом. А вот в письмо они вложат листок уже не с адресом Марины Смирновой, а, предположим, с погибшей Катей Уткиной. Надо будет только подделать почерк Бахраха. Если Фиолетовый хотя бы частично посвящен в план Бахраха, то имя Кати Уткиной должно произвести на него впечатление, поскольку она является одним из звеньев цепочки. Кроме того, у него не будет причины усомниться в честности и порядочности Земцовой как частного детектива, поскольку, подсунь она ему ложные имя и адрес, он бы не оставил ее в покое и расплаты ей было бы не избежать. Если же Фиолетовый ничего не знает о девушках, то имя Кати Уткиной тем более не вызовет никакого подозрения. Безусловно, он вернется в Саратов, найдет квартиру Уткиной и от соседей узнает о ее трагической гибели. На этом его поиск закончится, и он оставит меня в покое.

Таким образом, работая вместе с Фиолетовым и находясь в курсе его дел, Юля могла бы параллельно продолжать расследование, связанное уже со Смирновой и остальными девушками. Безусловно, она рисковала, связываясь с совершенно незнакомым ей человеком, да еще таким опасным, импульсивным, способным в любую минуту пустить в ход кулаки, а вот теперь и нож, но и другого выхода у нее не было. Он бы все равно не отстал от нее и крутился бы в баре до тех пор, пока там находится Земцова. Он бы не дал ей работать и продолжал бы искать настоящую Гел.

– Ладно, я заплачу. Но частями. У меня с собой нет столько денег, сколько ты сейчас мне заломишь. Я знаю вашу контору, вы дерете три шкуры…

– Вы можете отказаться…

– Сказал же, что заплачу, но частями. Я, в отличие от покойника, держу свое слово… Скотина… – он чуть ли не со слезами в голосе проговорил последнее слово.

И вдруг Юле показалось, что она давно знает этого человека. Что встречала его раньше, и часто. Но вот где, когда и при каких обстоятельствах, вспомнить не могла. Да, безусловно, она видела его с Ломовым и с Крымовым. Вот только этого пятна у него на щеке не было. Или же она что-то спутала…

– Аванс – пять тысяч баксов, – сказала она ледяным тоном и сразу же почувствовала облегчение. Фиолетовый убрал нож. Она откинулась на спинку стула и коснулась пальцами живота – они тут же стали липкими от крови.